По губам скользит ветер по каждый трещинке, ранке.
Я шатаюсь где-то по раненому февралю.
Была бы ромашка я бы гадала "люблю-не люблю",
Но откуда ромашки в такую стужу?
Да и зачем снова себя наружу,
Посреди зимы выворачивать наизнанку.
Пускай я запуталась, это не оправданье,
Сколько раз я уже зарекалась, что с этой минуты, впредь,
Я не буду себя оправдывать и жалеть.
Раз за разом себя обманывать, как по кругу
Мол, теперь ты сильная, крепись, стервеней, подруга
А затем снова ломать данное обещание.
Город меня затягивает и глушит,
Выгоняет куда-то прочь глухую тоску,
И мне кажется, будто я все смогу,
Что будет у меня галочка в каждой клеточке.
Город шепчет: "Полно, не убивайся так, деточка,
Какова твоя исповедь? Хочешь излить душу?"
И если бы не серая масса безликих людей,
Которая давит и бьёт тишиной оглушающей,
Я бы рыдала, я бы, как попрошайка,
Клянчила бы у холодных улиц немножко тепла,
И кричала бы до хрипоты, что хочу жить на свой лад,
А не мужа-квартиру-карьеру-и кучу детей.
И вместо этого я молчу и трясущимися руками
Убираю с лица непослушные длинные пряди.
Может, это какая-то новая стадия?
Копить все в себе, глушить каждое чувство,
Чтоб внутри было гулко, бездомно, пусто,
И сердце холодное, мертвое, словно камень.
Под стук каблуков о лед и гранит мостовой
Мне почти под силу дышать раз через раз,
Когда город рычит мне в ухо: "Дура, живи, это приказ,
Девочка-без апелляций-себе-на-уме,
Неужели, каждый раз, когда жизнь приставит к стене,
Будешь врать всем вокруг, даже себе самой?
Ну же, девочка, отхлестай себя по щекам,
Прекращай курить, скрываться в своем мирке.
У тебя же всегда указательный на курке,
Ты всегда готова пустить себе пулю в висок.
Сколько раз убивала себя и какой прок?
Все равно реальность вяжет тебя по рукам
Ты и раньше никогда не была простой,
А теперь уставшая, с тенями под нижним веком.
Девочка, опомнись, да ты почти что калека!
А ведь ты улыбаться умеешь волшебно, открыто,
С каких пор ты такая до основания разбитая?
Тебе только кажется, что ты стала пустой".
Я иду по крикливым, озябшим, вечерним улицам,
И шепчу в ответ: "Город, прошу тебя, не молчи,
Твои переулки это одна из сотни причин,
Из-за которых я стараюсь дожить до мая.
Буду гнуться, падать, но ни за что не сломаюсь,
Стану раньше ложиться спать и реже сутулиться.
И когда-нибудь мне будет легче, и я начну
Кричать, когда мне кричится, а когда пьется пить,
Писать, когда пишется, прощать, забывать и любить.
Научусь пропускать через легкие воздух без никотина,
Найду, наконец, для себя и дом, и мозги, и мужчину.
Только суметь бы, дождаться бы эту весну
Город, ты только не бросай меня этой зимой"
И город вибрирует, он меня чувствует, слышит,
Кричит мне витринами яркими "ты не одна", в лицо дышит
Морозом и углекислым газом, бережно обнимает,
Снежно целует мои волосы и ресницы, не отпускает
До самого дома, подъезд за подъездом, плывет за мной
Провожая меня домой звенящей ночной тишиной.
Добрый ночи, любимый город, мы встретимся этой весной.