Логической, похоже, нет...
Меркулов наснимал богиню,
Со снимками принес пакет,
Перебирал... При той картине
Старушка медленно встают,
К Витьку торжественно подходит,
Пакет со снимками берет
И отбирает, что находит
Достойным... Вот и весь зачет...
-- Зачетку! –
Много – автоматом
Сдала...
В Смоленске мне зачет.
Значок журфака, точно фатум...
Татаринова... Красота
Профессорши невыразима.
Доверчивость, и доброта
С наивностью неповторима.
Пришла общагу навестить,
Студенческие наши недра.
Заходит... Быть или не быть? –
Людмила обнимает негра –
И на коленях у него.
Но не смущаясь поясняет,
Что с негром рядом для того,
Что в освоенье помогает
Для нас родного языка...
Мэтресса простодушно верит...
Второй семестр уже слегка
Полегче... Проникает в череп
Быстрей наука... Шаг вперед...
Физвоспитанье нам гимнастка
Уже не юная дает.
Но вот фигура и осанка –
На зависть неуклюжим нам.
Кричат ей:
-- Девушка!... Простите... –
Ведут морщины счет годам,
А тело – девичье – смотрите...
Сдавая Шведову зачет,
Я мавра окрестила турком.
С Кучборской это не пройдет.
Здесь – проскочила, хоть придуркам
И он дает всегда отлуп...
Никто из гениев не любит
Тех, кто невежествен и глуп.
Филиппыч этаких зарубит...
Раз на экзамене в графин
Филиппычу налили водки...
Хлебнул, понюхал...
-- Погодим
С экзаменом... Давай зачетки! –
Пятерки выставляет всем,
Кто первыми схватил билеты.
А остальным велел вне стен
Ждать классных...
-- Не входить! –
Запреты
Продлились до поры, пока
Графин был Шведовым не выпит.
Он бодр и не дрожит рука,
Из колеи совсем не выбит....
Однажды заперла жена.
Под дверь зачетки запихнули –
Пятерки всем – и лишь одна
Четверка...
-- Почему?
-- Грязнуле
Я пять поставить не могу.
Зачетка словно бы с помойки... –
Леса на волжском берегу,
Саратов, Чебоксары, Горький...
Меня родители в круиз
Отправили на это лето –
Мне за успехи в вузе приз...
Что ж, отдохну от факультета.
До Астрахани и назад,
Всю проплыла на теплоходе,
Чудесный воздух, все подряд
Большие города обходим.
Погода средней полосы
Рекою смягчена отлично.
Я в Угличе смотрю часы,
Что дешевы и симпатичны...
Увидели Казанский кремль,
Полюбовались Жигулями.
У Рыбирска взгрустнулось всем:
Лишь колокольня перед нами,
А вся-то церковь под водой
Водохранилищем сокрыта.
Гидростроительство бедой
Для тысяч стало. Позабыты
Не только церкви – и дома,
И тысячи гектаров леса,
И нерестилища... Чума
Индустриального прогресса
Невольно забирает в плен,
Грозя бедою, пусть неблизкой...
Был в Чебоксарах КВН
Особый, для братвы туристской.
Река великая текла,
Обремененная судами.
На теплоходе привлекла
Соседка. Одинокой даме
Все интересно обо мне,
Включая тайные нюансы.
С самодостаточной вполне
Учусь раскладывать пасьянсы.
Мамаев воинский курган
Моей души затронул струны.
Стоит угрозою врагам,
Плывут над ним неспешно луны...
А в Астрахани – вобла. Все
Достойные запечатленья
Для пересказа в «медресе»
Мои – на Волге – наблюденья.
Сентябрь в дворец привел. Нет слов!
Одно восторженное чувство!
Теперь Георгий Кузнецов
Берет над нами опекунство,
Толкуем с Герой обо всем,
Порою бьемся в спорах жарких...
Овладеваем мастерством
Мы в новостных тэвэшных жанрах...
Друзья... Досада мне от них.
Легко им книги раздавала.
Они не возвратили книг –
Библиотеке задолжала –
От «горьковки» отлучена.
Учиться мне теперь труднее.
Где книгу добывать должна?
Я в Ленинке стою за нею,
Единственной, порой полдня –
И возвращаюсь восвояси
Не прочитав и голодна...
В сей неприятной ипостаси
Помог Георгий Кузнецов,
В Останкино добывший допуск,
В библиотеку для спецов...
А Фокина веселый отпрыск,
Оксанка приглашает нас
Попировать в ее квартире.
Потехе – время, делу – час.
Прославленная в целом мире
Леонтьева заходит к ней,
Представьте, запросто – за солью.
Житье кудрявей и вольней,
Но дело отнимает волю.
Для Кузнецова идеал –
Тэвэшный прогрессивный Таллин.
Как эталон их подавал,
Сценариями их завален.
Нам, как пособия раздал:
-- Учите творчество эстонцев.
Понятно, лучше б... –
Умолкал.
Американцев и японцев,
Наверное, имел в виду.
Но нам тэвэ их недоступно –
С социализмом не в ладу...
Творят эстонцы мощно, крупно.
И «Время» тянется вослед,
О чем пишу я курсовую.
Во «Времени» сенсаций нет.
Идет все в записи. Вживую –
Один, пожалуй, только спорт.
Над всем главенствует цензура.
Прокрутят ролик без забот,
А публика известно – дура.
Что ни подашь ей, все возьмет.
Кто интересен, тот опален...
А после сессии везет
Нас Кузнецов всей групой в Таллин.
Рейт Капемяэ встретил нас,
Показывал свои программы,
Давал нам личный мастер-класс.
Наезд, стоп-кадры, панорамы,
Блиц-репортаж, опросный блиц...
Нам Таллин – уголок Европы.
Военка... Всаживали шприц
В раздвоенный муляжик попы,
Накладывали бандажи,
Лучинкой поджигали банки...
-- Как шину ставить, покажи!
Представь, что в поле и в землянке...
Кто научился, кто-то – нет...
С мед. Персоналом – швах – в столице.
Прикольный выдался сюжет:
Когда дежурили в больнице,
Я груду чистого белья
Отправила повторно в стирку –
Ошиблась с этой грудой я,
Из прачечной не взвидев бирку.
Бывает... Я же не во зло.
Все поняли: хотела лучше.
В итоге – как-то пронесло...
Чапаев – Петьке:
-- Тоже. Кучей...
К «военке» примыкает «гроб»,
Урок гражданской обороны.
Нас учит солдафонский лоб.
Ах, лучше бы он вез патроны.
На черный юмор тот урок
Сползал: укрывшись простынею,
Ползи на кладбище, дружок –
Запудривают нам хернею
И так усталые мозги.
Кто эти глупости придумал?
Жужжит полковник, как москит,
Спасает только черный юмор
С добавкой неприличных слов –
Не стоит, право, брови хмурить...
Нас Ванникова, Ковалев
Стремятся олитературить.
«Тристан с Изольдой» у одной
И Полежаев у другого.
Урок словесности родной –
Высокое чарует слово.
Оно для творческих мозгов –
Спецвитамин... В своем упорстве
Наставник группы Кузнецов
Нас упражняет в репортерстве.