к несчастью

Часть I

К несчастью, это началось дождливой ночью. Луна, время от времени проглядывавшая сквозь тучи была на удивление большой и с неясным, мистическим оттенком освещала мокрый асфальт и окружающий дорогу лес.
Что я могу сказать о себе? Да ничего…, мне было плохо, но всё это давно перестало играть какую либо роль. Вода стекала по рукам и, собираясь на кончиках пальцев, капала вниз. Странно, но в такие моменты можно почувствовать тот, другой мир. Он как будто касается тебя своим краешком и потом снова исчезает. Боль – она лучший друг, учитель и убийца. Она снова обволакивала меня, позволяя забыть про холодный ветер и усталость. Казалось, что скоро конец. Чёрный всадник. Тот, кто не играет с ними, поймёт, почему мне стало ещё хуже, когда я увидел его. Я знал, что лицемерие проявится в виде жалости и ложного величия, и что-то обязательно что-то изменится…и меня от этого просто тошнило. Чёрный всадник приближался ко мне быстрее ветра. Не было слышно не ударов копыт, не лошадиного ржания. Даже дождь пробивал его и так же равномерно покрывал дорогу. Но луна! О нет, луна не могла его игнорировать. Она с неизменной чёткостью огибала его форму и форму его лошади. Он приближался всё ближе и ближе. Я заметил, как он вытянул свою руку, когда был в нескольких метрах от меня, будто намереваясь схватить. За эти несколько секунд я успел в лунном свете разглядеть его руку, чёрную руку, покрытую трещинами, и пальцы с двумя кольцами как будто вросшими в его чёрную плоть. В следующее мгновение меня охватил жар. Жгло всё, не только тело, но и мозг и чувства, сознание, и всё что я мог назвать собой. Я почувствовал, что та боль, то, что было у меня в груди и заставляло меня страдать, вместе с частью моих мыслей и воспоминаний рвануло вперёд. Я почувствовал ужас, потому что всё это не смогло вырваться из меня, затем ещё, и ещё раз. И снова жар. Это продолжалось недолго, потом что-то случилось. Меня как будто сильно подбросило. Я почувствовал ветер, он был очень свежий и плотный, затем снова бросок. В этот момент я видел, хотя странно сказать видел, скорее это было какое то другое зрение, сквозь пелену умирающих чувств, чёрная лошадь, она удалялась в темноту и на ней всадник…он шатался как тряпичная кукла, я видел как ещё через мгновение он слетел с лошади и упал вниз, не на дорогу, он просто пролетел сквозь асфальт, как будто его и не было. Удаляющегося коня уже было не разглядеть во мраке…

Очнулся я от чьего то спора и грохота мотора. Я приподнялся и сел – за окном мелькали небольшие домики, вперемешку с деревьями. Я сидел в чьей то машине и пытался вспомнить, как здесь оказался, но ничего не выходило. Впереди сидели двое парней. Один из них, тот, что был за рулём, заметил, что я очнулся, бросив мельком взгляд в зеркало, и обратился ко мне.
- Эй, ты чего делал на дороге в 4 часа ночи. С тобой всё в порядке?
Немного придя в себя я понял, что вроде бы ещё жив и всё находится на месте:
- Да, все кажется нормально, так ты говоришь на дороге….мне трудно припомнить всё….голова болит..
- Тогда выпей вот этого, – и с довольным видом второй парень протянул мне бутылку пива.
- Спасибо, врежусь в хлам!
Первый парень усмехнулся и добавил:
- Для этого будет время, ты странный тип, раз любишь ночевать на дорогах, и судя по всему тебе с нами по пути.
Немного оглядевшись, мне стало понятно что эти ребятам на многое плевать, особенно красноречиво об этом говорило состояние машины. Салону было явно не одно десятилетие, о чём говорила прежде всего оборванная облицовка дверей, крыши, а также сидений. В некоторых местах, где корпус был ободран до железа, виднелись следы ржавчины. Мельком глянув в переднее зеркало, мои предположения только подтвердились. Парень сидящий за рулём абсолютно равнодушно смотрел вперёд. Но дело было не просто в равнодушии. Мне часто было достаточно посмотреть в глаза человеку, чтобы почувствовать нечто большее, чем можно выведать из долгих задушевных разговоров. И в этих глазах я неуловим ничего чёрно и отталкивающего, что слишком часто случается. Но смотря на дорогу, он кажется был совсем по другую сторону событий.
- А куда вы едите, - с равнодушно поинтересовался я.
- Пока что вперёд.
- И как можно скорее, - заметил второй, ища, что-то в бардачке.
Я не стал продолжать расспрашивать, так как делать это сейчас было глупо, к тому же мой интерес к происходящему со мной же, был в большей степени удовлетворён. Мне нравилось смотреть на длинные, бескрайние поля за окном и солнце, которое, судя по всему, уже миновало свой пик и медленно клонилось к горизонту. Мы ехали в никуда. Чёрт подери, как часто я мечтал там оказаться, неужели сей час мой путь лежит именно туда. По крайней мере, мне хочется на это надеется.
Снова я очнулся, когда был уже вечер. Я поднялся с сиденья и посмотрел в окно – машина стояла на площадке рядом с развалинами какого то здания. Вокруг него был небольшой асфальтовый пяточек на котором и стояла машина, дальше было поле, но уже через пару километров начинался лес. Через открытое окно залетел ветер и я почувствовал запах лета, запах травы и запах вечера. Передние двери были приоткрыты, ключи были в зажигании. Я опустил переднее сиденье и выбрался наружу, так как в машине небело задних дверей. Погода действительно была на удивление хорошей – не небе виднелись редкие облака, само оно уже окрасилось в светло фиолетовый цвет, из травы доносилось щелканье кузнечиков. Я немного отошёл от машины, чтобы получше осмотреть её: это был американский мустанг, модель довольно старая и весьма потрепанная. Чёрная краска кое-где слезла и наружу проступал предыдущий грязно голубой цвет. Кузов был весь в царапинах и мелких вмятинах.
Я огляделся. Вокруг простиралось большое поле, заканчивающееся вдали полосой леса. Неподалёку от машины располагались развалины неясной постройки, походившие на старый храм или часовню. Вдруг я заметил, как из развалин этого небольшого корпуса вышел один из парней, который сразу же увидел меня:
- Эй, парень, выспался? Как состояние?
- Да неважное, как впрочем и всегда – я потупил взгляд на развалины – а где мы находимся?
- Кто знает, мы двигаемся на север уже два дня, а что касается этого - он характерным жестом указал назад – то скорее всего это была какая то очень старая крепость, возможно церквушка, да кто его знает, только по-моему это самое подходящее место для ночлега, как думаешь?
- Наверно….., а где твой друг?
- Друг?! – он расхохотался – это чудо мне не друг, так, оболтус какой-то, он просто никто.
- Никто!!!!!!!!!? – раздался крик из развалин – да я сей час наверно самый известный никто в мире.
- Ну да, конечно, – цинично прозвучал ответ, - ты всё равно мудила, - парень не надолго посмотрел на небо, театрально сделав вид, что задумался, - как там сказал Пушкин: “я гений и поэт, а вы все говно”!
- Сей час я из тебя говно и сделаю, - второй парень выскочил из развалин как чёрт из табакерки и набросился на первого.
Завязалась драка, но не серьёзная, а полу шуточная и я сразу понял, что это драка скорее старых друзей, нежели врагов.

Мы седели у костра в глубине разрушенного здания. Я наблюдал за костром и медленно сжевывал травинку, которую сорвал в метре от себя. Все молчали.

Иногда мне вспомнилось моё прошлое. Я не любил этого, и всячески старался отвлечься, когда подобное пробиралось из далёких закоулков забытого в моё сознание. Прошлое, это то, чего недолжно было быть для меня. Многим нравиться возвращаться мысленно в определённые моменты своей жизни, ностальгически вспоминать о прошедших моментах счастья. Я часто слышал от людей фразы, в духе “эх, как бы я хотел вернуться в то время” или “это были самые счастливые моменты моей жизни”. Что я думаю по этому поводу? Ничего. Для меня подобные фразы были чужды. В прошлом нет ни одного момента, в который я хотел бы вернуться. Не то, чтобы их совсем небыло. Но как только ты стараешься вспомнить что-то хорошее, хотя бы короткий миг, тут же в эту приоткрытую щель выбираются те монстры, которых ты так тщательно старался не впускать. Поэтому я давно оставил всякие попытки. Да это и не нужно.
Странное время. Понимание этого приходит вместе со свободой, свободой от всего, что отягощает тебя в паутине общественной жизни. Надежды, они как фильмы которые изредка достаёшь чтобы пересмотреть и снова засунуть подальше на полку. Я выкопал для них отличную, глубокую могилу.


- Кажется, что до луны можно дотянуться рукой – парень, который вёл машину, задумчиво посмотрел на луну и вытянул руку, как бы в попытке и в правду достать луну. Мне пришлось много ночей проводить на улице, глядя в звёздное небо. Когда холод ночи ещё не успел пробрать насквозь, ты можешь мечтать, и это…это всё, что находиться далеко сверху, помогает на мгновение оторваться от окружающего тебя дерьма.
- Ник, верёвка есть в багажнике, и мыло найдём, специально для тебя – второй парень поднялся и потянулся, продолжая в каком то апатично-будничном тоне – хотя вон, лучше помоги голодающим детям Африки или…или слонов истреблять, ради бивней. Всё равно в ад отправишься.
- Куда я отправлюсь не твоё дело – Ник прилёг на расстеленное старое покрывало от сидений, вытянутое из мустанга и накрылся другим его краем как одеялом.
- Ладно, прогуляюсь… - парень поднял расстеленную на земле куртку.
Я встал с земли - Пожалуй мне тоже стоит пройтись.
Мы шли не спеша по остывающему полю, всё ещё покрываемого отблесками уходящего заката. Ветер лишь изредка обдавал своим тёплым дуновеньем. Вдали, там, где начинались деревья, доносился приглушённый шум леса. Был приятный, летний вечер.


- Знаешь – начал мой новый знакомый, – я хочу рвануть вон туда, – он указал на единственное светлое место на горизонте, след ушедшего светила.
- На запад? – с непониманием спросил я.
- Не знаю, честно не знаю. Возможно, нам, чёрт подери, хоть когда-то удастся догнать этот закат. Если всё время за ним ехать, то рано или поздно – возникла небольшая пауза - ну ты понял вобщем…бензин рано или поздно закончиться. Парень усмехнулся, не отрывая глаз от исчезающих лучей солнца.
Мы прошли до конца поля и не спеша повернули обратно.
Подходя к месту ночлега, мне почему-то ужасно захотелось улечься на остывшую землю, и я не говоря ни слова, грохнулся в траву. Небо было чистым и бесчисленное количество звёзд как абстрактная картина неизвестного автора притягивали взгляд.
- Кстати, меня зовут Мэт – раздалось от удаляющихся в сторону развалин шагов.
К сожалению долго мне лежать не пришлось, так как ночной холод быстро проник под куртку, джинсы и теперь стремительно пробирался под кожу. Я встал и огляделся. В метрах пятидесяти виделся огонёк горящего костра. В некотором удалении от развалин выделялась в бликах костра тёмная фигура мустанга.
- Ну что ж, вариант привычный – пробормотал я про себя, и направился к машине.

Ночь выдалась беспокойной. Я несколько раз просыпался. Каждый раз как от плохого сна, и как от таких снов бывает, оставалось какое то тяжёлое, гнетущее ощущение. Сильно начала болеть рука. Скорее это была ноющая боль, медленно растекаясь внутри, она очень походила на зубную. Затем она спустилась к пальцам. Я не мог понять сниться мне это или действительно так и было. Лишь ближе к утру всё утихло и смог полностью погрузиться в сон.



* * *

- Код не мог быть точным.
- На сто процентов конечно не мог. Но мне до этого дела нет. Коракс-зэт работает независимо от других программ.
Я поднялся и уселся на сиденье:
- Уже не помню, когда я последний рас просыпался, не видя ваших затылков. Уф, ну и ночка была.
- Здорово – Мэт, сидящий за рулём повернулся ко мне, протиснув голову между сидений, - хорошая идея была пойти ночевать в машину, мы чуть дубу не дали пока коротали ночь. Ник даже пытался прилечь ко мне, вроде для того чтобы согреется. – Мэт расхохотался и хотел продолжить но Ник его перебил.
- Не хотелось бы прерывать твои приколы, скрывающие латентную гомосексуальность, но я чувствую что езда по встречной полосе и тем боле встреча - ….некоторая глупая пауза застыла в машине… - вон с тем грузовиком на пользу не пойдёт никому из нас.
Не дожидаясь, пока друг обернётся Ник резко крутанул руль в свою сторону и машина рванула вправо.
Мэт уселся ровно в сиденье – чёрт, заболтался, пожалуй, даже пристегнуться не мешало…
- Были бы ремни безопасности – закончил фразу соседа Ник и оба дружно расхохотались.

Ещё через два часа езды мы въехали в небольшой городок. Решено было остановиться у ближайшей закусочной и набить пустые желудки.
Прозвенел колокольчик над входной дверью. В помещении было почти пусто. Кафе было довольно просторным, выглядело светлым и довольно чистым для забегаловок подобного уровня. С десяток столов были расположены в удобном удалении друг от друга, не заставляя посетителей зашедших выпить чашечку кофе, попутно выслушивать истории соседей. На стенах весели старые узорчатые тарелки и подносы, видимо в безуспешной попытке как-то одомашнить обстановку. Тем не менее, это было весьма уютное место.
Мы прошли несколько столиков и уселись рядом с окном, прямо напротив барной стойки. Мет, севший напротив нас, завалил ноги на соседнюю сидушку и оперевшись головой на стекло, уставился на бармена. Тот, поймав его взгляд, недовольно хмыкнул и одёрнул болтающую по телефону официантку.
Молодая, курносая девушка лет 18, с бриджем Мэри на груди, подошла к столу:
- Что желаете?
- Дайте три порции завтрака, и, если есть пару яблочных пирогов – Ник немного задумался – хотя лучше разных, скажем...
- Есть с черникой и клубничным повидлом – перебила Мэри.
- Да, давайте яблочный и черничный.
Мэт с нескромным интересом посмотрел на попку удаляющейся официантки и повернулся к нам.
- Знаете что, я чувствую, сегодня будет очень хороший денёк. Понятия не имею чем он закончиться, но начинается неплохо. К тому же – Мэт ненадолго замер – вы чувствуете запах? О да, вкусно поесть это очень даже неплохо, всегда неплохо.
Как я и подозревал, завтрак состоял из яичницы, бекона, бутербродов и странной смеси, видимо претендующей на звание овощного салата. Тем не менее всё было весьма и весьма приемлемо. Хотя кто знает. Быть может через час мы все как один свалимся с приступами ужасных желудочных коликов…впрочем сейчас это мало кого волновало.
Всё указывало на то, что городок был маленьким и днём, как бывает, в кафе присутствовало мало посетителей. Возможно, это являлось причиной того, что молодая официантка постоянно крутилась рядом с нами. Она то вытирала соседний стол, то спрашивала, не налить ли нам ещё кофе, то меняла солонки на столе. Наконец Нику это стало действовать на нервы и он первым сделал шаг на встречу:
- Мэри, почему бы тебе не присесть к нам и рассказать немного о вашем городке. Мы тут впервые.
Мэри тут же бесцеремонно скинула ноги Мэта с соседнего сиденья, где они до последнего момента так хорошо себя чувствовали и, усевшись поудобней, расправила фартук.
- Городишка у нас совсем небольшой. Но вы не представляете насколько он симпатичный. Через две недели, мы будем праздновать день города - 85 лет. Говорят, это будет просто потрясающе, на главной площади устроят большой фейерверк, оставайтесь – не пожалеете.
Ага, специально для этого и ехали – пробубнил себе под нос Мэт.
- К тому же – продолжила Мэри – все жители у нас очень гостеприимны, а новые люди здесь бывают не так редко. Последние слова Мэри сказала, сделав лицо ребёнка, который тщетно пытаться своим милым видом и наигранной обиженностью вытянуть у родителей сладости. Затем в воздухе снова повисла неловкая пауза.
Бармен, заметив что-то интересное в телевизоре, висящим над стойкой с бутылками, поспешил сделать его громче. Нам это показалось весьма кстати, так как искать темы для продолжения разговора всем порядком надоело…наверно. По телевизору показывали какое-то замёрзшее море или озеро, вокруг был лишь снег и лёд, толком ничего не было понятно. Затем несколько парней одетых в широкие рыбатские куртки проследовали мимо камеры, таща за собой туши каких то зверьков. Последние оставляли на льду выразительный кровавый след. Молчание в телевизоре нарушил голос диктора:
- Между тем активисты Гринпис не собираются сдаваться и на прошлой неделе правительству Канады было передано письмо, с подписями более трёх тысяч человек, с требованием остановить столь варварское истребление тюлений, - диктор снова сделал короткую пазу на видеоотрывок и продолжил, - на сколько вероятен успех данных инсинуаций, учитывая что три предыдущих попытки не к чему не привели, вы узнаете из наших следующих репортажей. С вами был…
Бармен вырубил телевизор и громко выругался, при этом, попутно выложив все что он думает об этих тюленях, о Канаде, а так же о ведущем и его матери.
Мэри снова повернулась к нам с Ником.
- Бедные животные, какой ужас. Как не стыдно людям, как у них рука поднимается такое делать. Ведь у них есть и жена и дети, так же, как и у этих бедных зверьков. Какого им разрушать чьи то семьи, заставлять страдать живые существа.
Как не странно, но мне показались в её голосе нотки искреннего волнения и сопереживания, хотя способы обмана и маски людей давно уже перевалили границу мастерства.
Мэт, до последнего времени сидевший в стороне у окна и жующий свой завтрак, поперхнулся, и всё же проглотив застрявший у него в горле кусок, громко рассмеялся. В этом смехе было больше усталости и разочарования, чем самой иронии.
Видишь ли, Мэри, - начал он - чтобы ты носила свои красивые сапожки, чтобы ты ела вкусные отбивные и котлеты, чтобы ты наслаждалась привычной для тебя приятной жизнью, наслаждалась каждый день - каждый день кто-то живой должен страдать, кто-то должен умереть. И так устроена жизнь, считай - это закон бытия. Пока кому-то хорошо, кому-то плохо. И тебе совсем не хочется знать, кто и что делает, чтобы у тебя это всё было. Тебе нужно это потребление, тебе нужна эта стабильность, каждый день общаться с весёлыми друзьями, шутить, получать от этого удовольствие - вот что главное. Тебе не хочется видеть каждый день страдания, насилие, смотреть видеозаписи, сталкиваться со статистикой, чувствовать это... Конечно, ты будешь протестовать, и высказывать недовольство по поводу таких фактов, как скажем убийство тюленят на севере Канады - Майк сделал характерный жест в сторону выключенного телевизора. Но на самом деле это будет лишь дань штампам общественной морали, циничная попытка почувствовать себя к чему-либо небезразличным.
Мэт отпил немного кофе и хотел продолжить, но обратил внимание на нас - мы смотрели на него с нескрываемым недоумением. Но куда более интересно выглядела Мэри. Восковые фигуры мадам Тюсо наверно в этот момент смотрелись куда более живыми и выразительными, чем она.

Между тем в кафе зашёл посетитель, и бармен, окликнул официантку. Мэри, всё ещё находясь в крайне растерянном состоянии, которое непременно грозило перерасти в обиду и озлобленность, выпорхнула из-за стола. Ник недовольно посмотрел на Мэта:
- Поговорить об этом грёбаном городишке, о её причёске или…ну я не знаю, о геологии никак нельзя было?
Мэт, весь светился от удовольствия, которое ему доставили последние минуты. Он широко улыбнулся:
- Ладно, в следующий раз обязательно заговорю о геологии. Он повернулся к окну, и посмотрел на проезжающую машину полиции. Машина затормозила рядом с кафе, почти остановилась, но затем продолжила путь.
Я доел свой завтрак и подумал, что за десертом лучше сходить самому, так как наш столик на сегодня уже выпадает из зоны обслуживания. Через небольшую стойку от бара, в стене было окно горячих блюд, где можно было напрямик сделать заказ. Я неторопливо выбрал из меню, висевшего рядом с окошком несколько “заварных трубочек”, чашку чая и получив заказ, направился к столику. Сделав несколько шагов, и только миновав перегородку, отделяющую окно заказов и бар, я остановился. Наш столик, как и соседние, был пуст. За окном раздался гул двигателя и мустанг, на котором я недавно приехал сюда, исчез в пыли дороги.
Сидя за столиком и доедая последнее пирожное, я размышлял о том, что всё же у людей абсолютно разные способы как заводить знакомства, так и заканчивать их. Впрочем, в данном случае, у меня недолжно было быть никаких претензий к моим недавним знакомым, да их и не было.
Вдруг в окно я заметил, как из за угла вынырнули две полицейские машины с включёнными мигалками и сделав небольшой вираж, остановились рядом с кафе. Из каждой машины выскочили по два полицейских и молнией заскочили в кафе. Первые двое остались у входа, другие подошли к Мэри и бармен. После небольшой паузы Мэри выкрикнула, указывая на меня:
- Да вон один из них сидит, пирожными давиться.
Ну почему же давиться, хотел возразить я, но не успел, подскочившие полицейские повалили меня лицом на соседнее сиденье и заломив руки, надели наручники.
Где остальные? – спросил один из копов.
Остальные? – переспросил я.
- В машину этого обдолбая, - приказал второй коп и двое, остававшиеся ранее у входа, схватили меня и вывели из кафе.
* * *
Djon (adelos)