Имя – глава в истории
…….. а еще да, да, люблю музыку, во всех ее проявлениях. И в кладке яиц навозного жука есть музыка и в шелесте солнечных лучей. Вряд ли кто из живущих осознает что это, так что я прекращаю заниматься ахинеей - - - слушай
* "Опьяненный взором заражен"
Тень привыкла быть сама собой. Она не учит, не вещает, не разрушает - просто есть.
Кусок бетона, застывший в углу кабинки туалета, несанкционированно растет. Удивление и противление охватывающему все естество чувству. Гора с плеч. Нет, все-таки разум находит выход - тень от болтающейся ручки сливного бочка, кем-то до меня приведенная в движение сползает. А могло быть иначе. Впервые луну сферой я увидел в двадцать.
* "Осуждая похотливую привязанность ко всему, что безразлично"
"Ищу выход!" – кричит глазами, преисполненный гонора продавец мороженого. Уверенная походка потенциального покупателя раздражает. Смотрит на любого, как и они на него. Они, он, любые. Зазеркалье рождается, когда отражающие поверхности выставляются друг напротив друга, огромные такие зеркалищщща, образующие каридорищщще в туда. Где в туда? Там где не в здесь, да просто в там. Так и глазищщща образуют каридорищщща – ЗАГЛАЗЬЕ. Бред утонувшего в себе ребенка. Мягко, тепло. Попытка уйти от реальности путем ее же самой, не пребывая в ней никогда. Что-то сегодня все очень четкое, линия горизонта прямая и свет яркий и дорога резкая и колеса уж очень круглые. Зачем? У кого спросил? У себя спросил? Спроси у рыбы. Думаешь у тебя есть, мысли, слова, чувства, эмоции, желания? Так и тянешь из себя нить всякого разного, да вообще тянешь резинку, волынку, время и прочую херомантию.
* Лица прохожие, ни на что не похожие, тают рядом, я наверно умру.
* Бабушка "божий одуванчик" - металл глаз, убийца, детство, провал, банка шпрот смятая с газетой по неосторожности .
* Меня не может быть, потому что я истина. Злоебучий потрошитель систем и уничтожитель воздуха.
* Ярость, ненависть, злоба – это лом (большой, черный, самодельный, из арматуры).
Есть желание стать водой.
* Касательно цифр – с удовольствием заменил бы все на буквы.
* Разум – это заточение, клетка. Некто провинился своей свободой и стал человеком.
Это наказание.
* Употреблялось ранее не единожды до увековечивания на обработанном дереве.--- Достижение гипертрофированного осознания собственной значимости в миропорядке вещей сродни патетическому самовозвышению. Можно утверждать – дабы быть достойным самого себя, необходимо приобщиться к тишине, молчанию. Там, где говорят, будет больше времени слышать.
* Невостребуемая осознанность. Ее не переплюнешь, но я то тоже есть. Стремлением уничтожить тяготею. И куча цепей вместо дверей. Стволом горла душу вскроет алкоголем терапия.
* "Уничижение"
Не зная о чем говорить, опишу ненависть к кастовости. Кругом всюду и везде, всяк кому не лень. Преобладание значимости, самости, ущербности и беспокойства невольно стягивает сухожилия, зрачки и тягу к мысли, а она родившись приближается не к тебе.
К мирскому тянет безысходность. Что не каждый, то гуру, что не гуру, то ты- тот кто не ищет не пишет не…
Я там был, где не здесь, а тут я был вдвойне. Поделюсь своей затхлостью, первородностью, кучестью, возможностью влиться в ряды сосуществующих, попыткой отдачи псевдодолжного.
Реальности нет --- тысяча извинений за банальщину (Сансаррра) --- есть желание находиться в том месте, которого не существует. Его создаешь раньше, чем реагируешь на собственные измышления – отрицанием оного. Мельтешение ,суета --- шелуха шелухи к губам пристало --- истинное превращают в инструмент. Рамки, планки, нормы, этапы, суждения, религии, смысл – архиглупость, как и все выше сказанное.
* Узнай тщетность убранства своего, попытайся нарушить. Измени. И снова почувствуй тщетность убранства своего. И издержки твои – ничто.
* От простодушия не могло постичь существо три дня и три ночи, что послано страдать.
Врубилось и зарыдало. Изначально люблю ночь – в ней меньше вас.
* Хотел сказать вам , тем , что ищут – долго ловил нить рассуждений, долго терял. Оно сродни клетке в мозоли умирающего шакала, претендующей на место в мозгу. Я художник. Я обеспечен смыслом. Я рисую картинки, рядом стоящих. Я пример. Я движим прогрессомммммать вашу.
* От куда я пришел, никто не знает, куда иду я – в никуда. Я задаю себе вопросы и отвечаю только да.
* Судьбою навязанный, брат мой названный, от чего же так режет глаза? Бытие, туды его в качель ! Крайнему из тех, что доверяю – всего, всегда и всякого весьма!
* Каждый пишущий дает дорогу в туда, где он сам.
* Вы когда-нибудь видели мертвые черты лица? А ведь она жива. Отчего же ты печальна , круглолицая девица?
* Вы сияете и своим сиянием затмеваете все небесные светила, раздирающие вселенскую тьму, подобно Солнцу, греющему меня своими лучами, вы ласкаете меня своим взором. Не покидайте
* Да наполнит Бог уста ваши речью, дабы усладить слух страждущего.
* Улыбка в сумерках таит в себе намек, будь умницей, я дам тебе урок.
* Не суждено быть достойными тебя не утренней росе, ни лучам восходящего Солнца. Невдомек невежам, что свежестью тело твое не они питают.
* Не томи душу, искусительница, познать тебя желаю
* …забыл забыть о старом знакомом, который по Кастанеде (не зная о существовании такового) "истирал личную историю" в сознании окружающих. Как фрезерный станок, снимающий миллиметр за миллиметром ненужный слой металла с будущего изделия, Толстяк вырубал приписываемые лишь ему привычки, устои, всплывающие при одном только взгляде как фекалии при прорыве канализации, проходящей по дну реки "забытья поверхностных формальностей" ,впадающей в океан безразличия.
Началом милой моему сердцу шалости, в которой я изредка, по его молчаливому согласию, участвовал, послужили дивное однообразие последствий и необузданный вихрь событийности совершеннейшим образом не затрагивающие его (по его мнению). В коконе из отсутствующих взглядов, притворного интереса к присутствию, недопитых литров, не обхоженных девиц, провожал он свое удивленнообреченное созерцание к началу конца. Словно щенок, застрявший головой в банке с варением, постепенно сожрав остатки, столкнулся с голой правдой. Самое малое – его никто не слышал. Он сделал маленький шажок, и… полилась мелодия. С начала несмело, чуть подрагивая, будто спотыкаясь о висящие в воздухе домыслы. Позже это был поток язвительных монологов в свой адрес с не имеющими ничего общего с действительностью воспоминаниями. То он самка, ихтиозавра попавшая в ловушку к таким же заврам , то римский патриций с прокушенными гениталиями, а был и китайским асом, (сбит нашим) судорожно вспоминающим последствия недельной вакханалии , в частности пропитый парашют, пущенный как раз во время его падения на женское белье. Восприятие его походило на депозитарий с многочисленными ящичками условностей. Потяни ручку и получишь искомое. Отпусти – он с треском уйдет в общее поле знаний. И что же помимо всего прочего существенно отличало его от окружающих? Была стена отчужденности, которая позволяла сказать – да, он не отсюда. Потеря ощущения себя неотъемлемой частью целого? Потеря…
Кто жив, тот вхож в рамки условностей.
Деструкция – элемент движущий меня в отсутствие.
Выше перечисленное - тому подтверждение…
…прорезая пласты сомнений – о том, что я знаю…
не пишу для вас - это моя потребность.
* "К деяниям больше восприимчив, нежели к намерениям"
Хотелось бы в дальнейшем избежать неотступного стремления поддерживать свои перья в чистоте и перестать задаваться вопросом об их белизне. Кто-то в ночи нашептал грустный мотив – а года неповторимость превратили в патологию. Что-то неосмотрительно позволило соприкоснуться с добрым – а взгляды заковали беспечность в броню. Паранойя – еще один оформленный в хвою гробик, подвешенный на ожерелье из трофеев. Натянуть образ аки шкуру на бубен шамана-творца и стреляться, непременно с двух шагов.
А ты знаешь, когда мраморные ступени требуют молчания?
А ты видел, как звук беспричинно пронзает грунт?