Здесь Прохоровка… Бой жесток…
Так немцы шли, отсюда наши…
…Тут поднесли ему листок…
-- Нет, с вами тут не сваришь каши:
Экзамен-то уже идет,
А вы все не несете список…
Мне ж надо знать, кого… Берет
Мой лист оценок… Точно высох –
И вдруг улыбкой кривит рот:
-- Васильева? – Да, Агриппина…
Да что ж я, клоун? Ну, народ!
Из списка, что же вы в кретина
Меня хотите превратить?
А впрочем, знаете прилично…
Ну, ладно. Некогда шутить…
Оценка честная. Отлично!
Что означает: подстелить
Соломки для дочурки Груни
Решил отец, чтоб завалить
Меня остереглись… Не втуне,
Как видим был отцовский ход.
Не то бы несмотря на знанья
Списали доченьку в расход,
Напрасны были б все старанья…
Ну, словом, высота взята?
Нет, сделан шаг за раздорожье,
Там, за туманом высота,
А это все еще подножье…
Но в сердце – радость: МОЙ журфак…
А впрочем – есть еще причина…
Прости, отец… Не знаю, как…
Влюбилась – и другой мужчина
Негаданно вошел в судьбу…
Околдовал, стреножил душу…
Он – старше… На высоком лбу
Печать таинственности… Грушу
Мгновенно повлекло к нему,
Как манит всякая загадка…
Безропотно пошла в тюрьму
Его объятий – так в них сладко!
Сошлись в счастливый этот час
Два вектора, два зодиака
Мне даже жаль немного вас –
Вы – вне любви и вне журфака…
Пожма вторая. Шаг в историю
Мое вступленье на журфак
«Литературная газета»
Не обозначила никак...
Ей порицание за это!
Ах., универская пора!
Восторги, разочарованья...
В башке «разбойницы пера»
Смешались, как в салате знанья....
Там «оливье» плюс винегрет...
Добавим хрена и горчички...
В одну «кастрюлю» факультет
Все – от «тыр-пыра» до «антички»
Сует – смесь адская бурлит,
Навек к «тыр-пыру» и «марлену»
Перебивая аппетит...
Но как светло и вдохновенно
Античку нам преподает –
Божественно! – Елизавета...
Вот к ней на лекции народ
Летит толппою... Хоть за это,
За театральный фестиваль
Кучборской – факультет, спасибо!
И мне всех несчастливцев жаль,
Кто этого не видел, ибо
Такое пропустить в судьбе
Нельзя – и я бы не простила
Ни факультету ни себе,
Когда бы это пропустила.
Кучборская .. Живой театр...
Гарбо с Бернарами – увяньте!
Тут каждый жест – как кинокадр,
А слово – на колени встаньте!
А смех? А слезы? И в экстаз
Она божественный входила,
Безжалостно несчастных нас
В мир чистых принципов тащила,
Чтоб, душу вывернув до дна,
Ее наполнить вещим светом...
Воистину была она
Богинею – Елизавета
Петровна... Верилось: она
От Минотавра убегала
По лабиринту... Тишина
В аудитории... Дышала,
Я, ей внимая, через раз...
И верила, что с Одиссеем
В коня коварно забралась...
Развесив уши мы глазеем
Но колдовской ее спектакль,
Где авансценой наши души...
Свершает подвиги Геракл,
Домой по морю и по суше
Идет сквозь время Одиссей...
А рядом с ним – мы верим в это –
Душой восторженною всей –
Она, она – Елизавета....
Вот уши воском залепив,
Чтоб пения сирен не слушать,...
Чеканный свой речитатив
Вбивает в наши уши, в души...
Но ухо с ней держи востро:
Никто здесь не предугадает,
Что в голову ее вошло...
Зачет... И вдруг она бросает
Зачетки группы за окно –
И мы копаемся в сугробе...
Морозец – и уже темно...
Нашли по счастью... И не пробуй
К декану с жалобой ходить...
В одно касание докажет,
Что лучше следует зубрить...
Еще, поди, и сам накажет...
Кучборскую при всех ее
Загибах все равно любили...
Такое чудо! В чем мое
Везенье? В том, что рядом были
Великие профессора...
Их просто встретишь в коридоре –
На счастье... Чудная пора
При – даже – жутком переборе
Идеологии... Истпарт...
Там нужно помнить съездов даты
И с кем картавый «Бонапарт»
Из-за какой фигни когда-то
Отчаянно конфликтовал...
Пришлось терпеть – а как иначе?
Не сдашь истпарт – кранты, провал –
И учим, пашем, как те клячи...
Но многое по нраву мне...
Античку я упоминала.
И древне-русская вполне
Литература вдохновляла.
«Великий и могучий» нам
Преподавали интересно...
Немецкий... Я скучала там...
-- Да, Груня, здесь тебе не место...
Не убивай часы и дни –
Иди-ка лучше на французский...
Язык Мольера подтяни –
Мне будто бы дневной нагрузки
Недоставало... Вечера
Театру «Грезы» посвящала
Но Бермана моя игра
Увы, совсем не вдохновляла...
-- На подтанцовку! – режиссер
Нашел мне в пляске примененье...
С Борисом бесполезен спор,
Мое не интересно мненье...
Хотела Боре объяснить,
Что слуха нет и чувства ритма,
Но он решенье изменить
Не пожелал – и пусть: прыг-дрыг мы,
Три «терпсихоры» на подбор,
Себя в дивертисменте явим...
Старались – выручал задор –
Мы представленье не завалим...
Я честно вытерпела все
Журфаковские испытанья...
Однако чуть из «медресе»
Меня из-за физвоспитанья
Не попросили выйти вон...
Придется, значит, объясниться:
На Ленгорах наш стадион,
А факультет-то сам теснится
На Моховой в виду Кремля...
Представьте: чтобы упражняться
На стадионе – гоп-ля-ля! –
Из дома надо отправляться
К семи часам утра – кошмар!
Я честно завожу будильник,
Он честно тарахтит... Удар –
И от попыток непосильных,
Встав из постели, выбегать
В промозглую ночную слякоть --
Отказываюсь в пользу «спать!»...
Но сессия – и тут мне плакать
Пришлось: велят не допускать
Из-за «физ-ры» меня к зачетам...
Но так позорно покидать
Журфак мне вовсе неохота.
Борис мне подсказал:
-- Вались
Декану в ноги – Ясен добрый...
В предбаннике его толклись,
Кто жаждал встречи... «Аки обры»
Я не желаю пропадать,
Хочу остаться на журфаке.
Пусть Маркса с Лениным читать
Заставят вдвое, коих факел
Придется зажигать самой –
Согласна даже и на это...
-- Васильева, иди домой!
Декана нет... Шеф факультета –
В Америке... Вот так всегда...
Он там кого-то восхищает,
А ты здесь пропадай... Беда!
Наш Ясен часто вылетает,
Чтоб где-то в Гарварде читать
Американцам откровенья
О Драйзере... Предупреждать
Же надо! Бесполезно время
Здесь тратить дальше – не резон...
Известно каждому: Марина
Ивановна – скала, бетон...
Вот «замша»! Час здесь проморила,
Потом сказала только:
-- Зря
Ты здесь, Васильева, не прыгай,
Иди домой...
Да, у царя --
(Иду домой, в кармане -- фига,
А с фигою к кому, кула?) --
Прощенье вымолишь, а челядь
Удушит с радостью... Беда!
Кто посоветует, что делать?
-- Мой папа выручит, пойдем!
С подругой Машей – (видно, втуне)
Идем к «спасителю»... Учтем:
(--Эй, хватит хлюпать носом, Груня!) --
Что Машин папа – главный врач
В медчасти славного Литфонда –
К отцу заводит...
-- Эй, не плачь...
.А у меня в слезах вся морда...
-- В чем дело, дочка? Ну, колись!
Зовут папашу как Шекспира
-- Сэр Вильям, у нее нашлись
Все страшные болезни мира,
Пиши бумагу: посему
Ее ты от «физры» навеки
Освобождаешь...
-- Никому
И никогда! О человеке
Недьзя писать и говорить:
Он болен, коли нет болезни –
Еще накаркаешь! Шутить
С болезнями? Уволь!
-- Полезней,
По-твоему, когда ее
Попрут из-за физры с журфака?...
-- Ну, доигралась!... Ё-мое!...
-- Придумай что-то!
-- Ладно... На-ка
Бумагу... Дескать, ты... того...
Беременна!
-- Пусть хоть дебильна!
Спасенье – вот оно! Его
Поскольку я боялась сильно,
Доставила на стадион
К зав. кафедрой физвоспитанья
Сусанна Конторер... Ну, он,
Похмыкав, принял во вниманье...
-- Подруги! Вы меня спасли!
Спасибо!...
Сессию на нервах
Сдавала... Но когда прошли
Зачеты, вдруг я среди первых...
Замечу, правда, что зачет
У жизни Груня провалила...
Мне душу злая боль печет...
Тот парень... Я его любила...
Надеялась, как пишет Грин,
Жить счастливо всю жизнь с любимым,
Чтоб с ним и умереть в один
Последний день – увы, дебильным,
Был детски романтичный мир
Семьей любимого ребенка...
Мне, значит, встретился сатир:
Побаловался – и в сторонку...
К дверям квартиры приколол
Записку, мол, в командировке,
Надолго... Сгинул, упорол...
В душе, обиженной головке