Эта стерва дышит ему в плечо, целует ворот его рубашки.
Она знает, что он вернётся к ней вечером, от своей Люси или Наташки.
Она знает: он к ней вернётся в любое время; он с ней живёт, ох, какая жалость.
Давай-ка, детка, кури сильнее, да так, чтоб мёдом жизнь не казалась.
Я его помню почти что семь одичалых лет, таких не любят и не до гроба.
У него взгляд, я клянусь тебе, - хоть убей, а голос - высшая масть и проба.
А эта стерва сидит, шипит, такая маленькая и злая.
Да ладно, мальчик, ну, ты забей. Мы это всё проходили, знаю.
Он меня помнит последние года три, хотя сказал, что намного дольше.
Ты не растёшь нифига, смотри, с годами делаешься лишь жёстче.
А ты, конечно же, повзрослел, жених-то видный, куда уж нам-то...
Да ладно, деточка, перестань. /Мне жаль, что мы не смогли когда-то./
Да ладно, мальчик, давай домой иди к своей, а то вдруг заплачет.
С тобой ведь нужен лишь глаз да глаз, да амулет ещё на удачу.
С тобой-то тоже: осины кол, пуд серебра да святой водицы.
Ну ладно, мальчик, иди домой. И обещай больше мне не сниться.