Оказавшись в заточенье
Дымных снов чужих влечений,
Я, отчаявшись вернуться,
Начал ждать и верить чувствам.
Мне сказали: "2 недели".
Не смыкая глаз в постели,
Ждал, когда настанет срок.
Пролетели 2 недели,
Третью вытерпеть не мог.
Так никто и не помог...
Обезумев от обмана,
Подстрекаемый бедой,
Я понёсся вглубь тумана,
Слёзы путая с росой,
Запыхавшись, осмотревшись,
Сердца кое-как замедлив бой.
Обомлел, увидев, старый
Тюремный корпус пред собой...
Дом родной был мной окрещен
Подземельем души, и оставлен,
И обрещен мной в седой, скупой глуши.
По началу от обиды,
А затем, войдя в экстаз,
Я орал и бил ногами
Старый, детский унитаз.
Ворон чёрный, не дремавши,
Чёрным глазом засверкав -
Улыбнуться старой птице
Острый клюв весьма мешал.
Вскоре я, почуяв слежку,
Поднял голову свою.
И воскликнул ей небрежно:
"Здравствуй, ворон-Невермор..!"
Птица важно встрепенулась,
Не дослушав мой памфлет,
Развернулась, пересела
на гаргулий силуэт...
Сердце сжалось -
Стыдно стало,
Я умерил свой раздор
И уже, как подобает,
Прошептал: "О, Невермор..."
Птица знака не отметив
(иль не выдав свой Je t'aime?)
С беспристрастием оценила
Мой нехитрый пируэт.
Я воскинул руки к небу,
Было всё уже равно,
И молил, чтоб ворон этот
Сжалил сердце надо мной
Ворон не был непреклонен
И, услышав голос мой,
Искренне слепящий горем,
Сжалил сердце надо мной.
Когти впились мне под рёбра
Взмах крылов глушил меня
Птица жадно облизнулась
И куда-то унеслась...