И ты,
уставший от забот,
уснёшь,
Как некогда в траве
под небом зыбким
спал,
Уставший от любви,
уставший от погонь и крови,
От леденящей сердце
всепоглощающей тоски.
Как к небу тянется росток,
ты жил совсем иначе.
Теперь и мир твой так далёк,
так призрачен,
так нереален, так прозрачен.
Как молода была душа!
В огромном теле первой жизнью
жила она,
Пока огонь с небес не сдернул пелену,
и генерации судеб слились в одну.
Теперь ты спишь…
Вокруг шумит иной простор,
иные джунгли лет.
Весь мир был превращён в костер
на площади Планет.
Твоя встревоженная, робкая душа
металась в темноте,
Когда невольная,
но властная рука
направила ее ко мне.
А я рождался…
Я кричал
от памяти твоей.
Что эта древняя душа нашла среди людей?
Но понемногу гнев остыл,
и боль прошла,
и стихла память.
В земном,
последнем мире
Твоя душа
уж собралась
свою историю оставить.
И влек её ко мне
не счёт, не месть, не ветка лавра.
Она пыталась всё успеть увидеть,
вспомнить и взреветь,
Как в теле динозавра.
Обречена на краткий век,
открытая для боли
душа динозавра.
Но я – человек!
И плох для этой роли.