Может быть, то, что написано ниже, и имеет какую-нибудь художественную ценность, но хочу обратить внимание на другого рода ценность этого текста - техническую. Те, кто играл в детстве во что-нибудь типа "Чёрный, белый не берите, да и нет не говорите", знают, как технически сложно обойтись без слова "да" - особенно когда его требуют обстоятельства; впрочем, знают эти люди и то, как много возможностей выразить самые разные оттенки согласия узнаёт тот, кто не произносит этого запрещённого слова. Так же сложно и интересно обойтись без:
- Существительных.
Упавший проснулся. Светало. Подняв то, что могло двигаться, и чем, как он запомнил, он отчаянно тянул за гудящие и лопающиеся капроновые - ещё там, наверху, но уже стремительно ускоряясь, - он ощупал себя. Холодный и твёрдый. Должно быть, загипсован. Хм. Интересно, хоть что-нибудь ещё осталось подвижным? И если ничто не болит - означает ли это, что всё здорово и цело, или что ничего не осталось? Ну, что-то есть - вот, видеть же я могу.
Упавший осмотрелся. Кругом бело. Матовое сверху, не высоко, как обычно, но выше, чем там, где он живёт и где он привык быть. Глянцевое ниже. Детально рассмотреть не удаётся - что ж, ничего, за что можно было бы, озираясь, зацепиться, нет, или он стал видеть исключительно плохо после того, как упал?
Впрочем, вот и детально. Более-менее детально. Сиренево мерцает сверху и тихо гудит. Ага. Гудит. Значит, есть чем слышать.
Вошёл некто в белом, щёлкнул, и мерцать перестало. Выключил, подумал упавший. Пора, должно быть. Светает.
И он решил: не о чем беспокоиться. Вот, этот, что заходил, не беспокоится, не суетится, просто выключает - и всё. Я жив - разве этого недостаточно? Буду как тот в белом.
И он снова выключился.
- Прилагательных и причастий.
Николай проснулся. Светало. Подняв руку, которая могла двигаться, он ощупал себя. Холодно и твёрдо. Наверное, это бинты и гипс, подумал он. А чего ещё можно было ждать после того, как полопались стропы на запаске? Если только смерти... Хм. Интересно, что-нибудь, кроме руки, двигается? И если ничто не болит - означает ли это, что он, Николай, может похвастаться здоровьем, или что омертвение и скальпель отняли у него всё, что можно? Или, может, его схватил паралич, он перебил при падении позвоночник? Ну, слава Богу, глаза у него, кажется, есть - он может видеть.
Николай осмотрелся. Глаза скользнули по потолку, по стенам... Что это потолок и стены, он понял с некоторым трудом: всё расплывалось, он не видел деталей. Их нет, или от удара пострадала острота его зрения?
Но одну деталь он нашёл: лампа, что мерцала под потолком и тихо гудела. Ага. Гудит. Значит, есть чем слышать.
Вошёл, судя по виду, санитар и щёлкнул выключателем, который Николай так и не разглядел. Пора, должно быть, подумал Николай. Светает.
И он решил: не о чем беспокоиться. Вот, этот, что заходил, не беспокоится, не суетится, просто выключает свет - и всё. Я живу - разве этого недостаточно? Буду как тот санитар.
И он снова выключился.
- Глаголов и деепричастий.
Пробуждение иногда внезапно, но порой и вполне ожидаемо. За окном рассвет. Встреча рассвета для Николая - дело привычное, но только не через окно... Кстати. вот здоровая рука. Рука - это возможность действия. Рука - это, в том числе, инструмент исследования. Для начала - исследования самого себя. Себя, злосчастного упавшего парашютиста... Холодно и твёрдо. Вероятно, гипс. Хм... а другая рука? Ноги? Туловище? Что под гипсом? Что, кроме руки, подвижно? И почему нет боли - это железное здоровье и целостность тела или, напротив, паралич и анестезия? Хотя... Вот глаза.
Беглый и малорезультативный осмотр. Кругом бело: матовый потолок, глянцевые стены... Расплывчато. Не ухудшение ли зрения после падения? Никаких деталей. Ну, если только лампа дневного света с её дурацким сиреневым мерцанием и напряжённым гудением. Ага. Гудение. Значит, уши целы.
Ещё взгляд вправо - на шорох. Ага, санитар. Его неслышно поднимающаяся рука. Белый рукав белого халата, наполненный тихой волосатой рукой. Щелчок выключателя. И - ...рассвет теперь более заметен. Пора, пожалуй.
И это не то чтобы решительность какая-то особая, нет, это просто решение Николая: нет никаких поводов для беспокойства. До точности подобно тому, как у вошедшего санитара. Ни эмоций, ни забот у того, просто действие: щелчок выключателя. Так и он, Николай: жив, и этого достаточно. Это хорошее, правильное подобие - как тот, в белом.
И как следствие - снова в отключку.