Посадил дедка рыбку. Выросла рыбка большая-пребольшая.
Стал дедка рыбку из земли тянуть. Тянет-потянет, вытянуть не может.
Рыбка уснула, хвостиком махнула, яичко упало и— покатилось. Покатилось, покатилось и — полетело!
Летит яичко по тропинке, глядь — утка. Утка и говорит: «Яичко, яичко, я тебя съем». И съела.
Летит утка в поднебесье, глядь — заяц. Заяц и говорит: «Утка, утка, я тебя съем». И съел.
Летит заяц по лесу — и залетел прямо в сундук. А сундук тот на дубу висит, а дуб на острове Буяне, а остров в море-окияне.
Тут море-окиян и говорит: «Всё бы складно да ладно, но чего-то не хватает, а чего — сами ищите».
Искали все вместе, искали и доискались: иголки в яйце нет.
Тотчас сундук с дуба упал, заяц из сундука вылетел, утка из зайца, яйцо из утки — и бултых в море-окиян! А плавать-то не умеет.
И утонуло.
Тут рыбка на грядке просыпается да и говорит деду: «Отпусти меня, старый, я тебе яичко сыщу».
Отпустил дедка рыбку, уплыла она в море-окиян да яичко сыскала. Сыскать сыскала, а поднять не может.
Выпил тогда дедка всё море-окиян, только рыбку да яичко оставил. И говорит он рыбке: «Полезай, рыбка, в яйцо».
Полезла рыбка в яйцо. Дедка яйцо к острову Буяну покатил, а как докатил, так море-окиян из себя обратно и выпустил. Поклонилось ему море-окиян в пояс да на место встало.
Обернулся дедка дубом. Тут яйцо в утку залезло, утка в зайца, заяц в сундук, а сундук уж на дедку сам повесился.
То-то дедке славно: и рыбка при нём, и яйцо!
Вот с той поры и пошло название: рыба-игла.