Голос. У него удивительный [прохладныйk голос. Манера [приближатьk собеседника к себе интонацией так, что самые общие вещи звучат на удивление интимно и тепло. [Правда?k И все... Я таю. Я люблю его голос. На другом конце провода, далеко, сквозь шумы мобильной связи... Абсолютно деловые фразы, смягченные лишь специфично-вежливой манерой речи. И, тем не менее, они зажигают во мне какие-то подозрительные искорки, влияя далеко не только на [струны душиk. Млея в какой-то кощачьей истоме, я чувствую, как мои собственные интонации становятся ластящимися, ласкающими, постепенно идущими на понижение... Поток сознания... Я не слышала этого голоса всего лишь... по пальцам... десять дней. И вот. Мягкие нотки. Усталость вечерняя что ли. Некая расслабленность, как будто он сам вошел в привычную гавань, испытав на себе вновь мой торопливо-неправильный говорок, который я всегда нарочно стараюсь замедлить. Да, мой мальчик, да... Скоро все снова будет. Нащи полусонные утренние разговоры, в которых пауз больше, чем фраз. Bench in the last row. Я буду садиться на одну вниз и заглядывать в твои лукавые (или искренние?) необыкновенной голубизны и глубины глаза, грея руки в твоих руках, и опуская голову к твоим (моим?) ладоням. А потом подниматься и садиться с тобой рядом, чтобы всю пару греться одним теплом. Мой мальчик. Самый лучший в мире мальчик. Этот голос будет мне сниться... А скоро... я услышу его совсем близко.