Ординатору Алексею Фролову дали на курацию старушку с инфарктом. Обычная история: Бабушка шла по улице, схватилась за сердце, упала… Посторонние люди вызвали «скорую» и пациентка с инфарктом миокарда оказалась в больнице. Смущало отсутствие в истории болезни Маши фамилии и домашнего адреса. Только имя и диагноз. Уже в кардиореанимации в диагноз вписали синдром Морганьи-Адамса-Стокса. При этом синдроме сердце могло остановиться в самый неподходящий момент, а потом заработать снова. Или не заработать. В момент приступа человек терял сознание, приводя в замешательство окружающих. Такие нарушения давно и успешно лечатся вживлением электрокардиостимулятора. Вот только кто оплатит такую операцию для безымянной старухи? Однако, вернёмся к Маше. Войдя в палату, ординатор громко спросил:
– Кто здесь Маша?
– Я, – послышался сбоку тоненький голосок.
Алексей оглянулся и увидел лежащую на кровати маленькую высохшую старушку в застиранной больничной пижаме. Голова её была повязана белым ситцевым платочком, из-под которого выбивались пряди седых волос.
– Как ваша фамилия? – спросил ординатор, присаживаясь рядом.
– Маша, – ответила старушка.
– Хорошо, Маша, а фамилия то у вас какая?
Пациентка испугано посмотрела на врача блекло-голубыми глазами и пролепетала:
– Не помню.
– Где вы живёте, помните?
– Нет.
– Какое сегодня число, знаете?
– Не знаю.
– Какой месяц?
– Да кто его знаить.
– А где вы находитесь?
– Да вроде в больнице.
– Ничего не беспокоит.
– Нет.
Алексей задал ещё пару вопросов и собрался измерить Маше давление. Но прежде чем он дотянулся до тонометра, старушка закатила глаза и беззвучно завалилась на бок, замерев в неудобной позе. «Остановка сердца», – мелькнуло в голове ординатора.
Двумя пальцами он надавил старухе на шею, где должно прощупываться биение сонной артерии. Пульса не было. Метнувшись к двери, Алексей крикнул медсестре на посту:
– Тома, вызывай кардиореанимацию в девятую палату!
Не теряя время даром, Алексей начал делать первое, что пришло ему в голову – закрытый массаж сердца. Щас, разбежался! Кровать, на которой лежала Маша, была покрыта панцирной сеткой. При нажатии на грудину старухи, сетка прогибалась почти до самого пола. Какой уж тут массаж?! Не долго думая, ординатор вместе с матрасом сдёрнул свою пациентку на пол и дело пошло. В палату влетела Клавдия Петровна, заведующая отделением, за нею медсестра со шприцом на изготовку. В этот момент Маша открыла глаза. Алексей по инерции ещё раз резко надавил ей на грудину.
– Ой, доктор, не надо! – пискнула старуха. – Я вспомнила.
– Что?
– Фамилию свою. Нифонтова я.
Заведующая и ординатор переглянулись.
– А где живёте? – спросила Клавдия Петровна.
Взгляд Маши стал испугано – плаксивым.
– Не помню, – жалобно сказала старушка.
Позже, в ординаторской заведующая пожала ординатору руку.
– Поздравляю, коллега, – сказала она. – Боевое крещение вы приняли.
Но прежде чем Алексей успел насладиться похвалой, Клавдия Петровна вручила ему увесистый телефонный справочник Москвы.
– Позвони в милицию, – приказала она. – Узнай, нет ли у них в розыске нашей Нифонтовой. Если нет, что весьма вероятно, начинай обзванивать всех московских Нифонтовых. Ты сегодня как раз на дежурство остаешься, так что вперёд. Может и повезёт, найдутся родственники.
– Клавдия Петровна, – взмолился ординатор. – Да в Москве этих Нифонтовых,
наверное, под тысячу! Я же не обзвоню их всех.
– Ничего, – ответила Клавдия Петровна, кровожадно ухмыльнувшись. – Мы нашу Машу ещё не скоро будем выписывать.
Делать нечего, Алексей засел за телефон. В милиции о пропавшей старушке не были ни слухом, ни духом. Правда, там имелись заявления о пропавших Нифонтовых, но все они, как на зло, оказались мужчинами. И тогда часиков этак в шесть ординатор взялся за самую трудную часть своей задачи: обзвон собственно Нифонтовых. Как только на другом конце провода брали трубку, Алексей бодрым голосом спрашивал:
– Здравствуйте, вы бабушку не теряли?
Прежде чем человек успевал оправиться от такого сногсшибательного вопроса, ординатор сообщал:
– Понимаете, у нас в отделении лежит старушка. По фамилии Нифонтова, а где живёт, не помнит. Может ваша?
Последние два предложения требовалось произнести очень быстро, поскольку некоторые граждане бросали трубки, решив, что их разыгрывают. Часа через два у Алексея начало сводить челюсти. В результате его первая фраза стала звучать так: «Здрсте, вы башку не тряли»?
Прошла неделя. Алексей добросовестно обзвонил всех московских Нифонтовых, по крайней мере, тех, кто в этот момент находились в Москве. Никто из них своих бабушек не терял. И ординатор рассчитывал на заслуженную передышку.
Старушка тем временем шла на поправку. Память её восстанавливалась, но очень уж медленно. Сперва Маша вспоминала своё предвоенное детство в отдалённом городке, школу и классную руководительницу. По мере выздоровления из глубин её памяти всплывали воспоминания, относящиеся ко всё более поздним временам. Она рассказывала про выпускной вечер в школе, профтехучилище и завод… Алексей не без основания надеялся, что старушка вот-вот вспомнит свой нынешний адрес и придёт конец его мучениям.
Но тут его пациентка сотворила невероятную подлость, пустившую весь труд ординатора насмарку. Идя как-то раз по коридору, этот божий одуванчик почувствовал себя плохо. Голова закружилась, потяжелела, и Маша тихо сползла на пол. Падение случилось на глазах выходившей из кабинета заведующей. Клавдия Петровна со всех ног кинулась к старушке. Поскольку дамой она была весьма упитанной, со стороны, по словам очевидцев, её бег напоминал атаку носорога. Подбежав к Маше, заведующая занесла кулак, и сильно ударила старушку по груди. Следует отметить, что кулак реаниматолога – сильнейшее оружие, которое всегда при нём. Удар им в нужное место и в нужное время способен запустить остановившееся сердце. Что и произошло в данном случае.
– Ух, – всхлипнула старушка, приходя в себя.
Её положили на каталку и отвезли в палату. Когда Машу стали перекладывать на кровать, она вдруг зашебуршилась и воскликнула радостным голосом:
– Вспомнила, вспомнила!
– Лежи, бабка, – попыталась успокоить её медсестра, которой было не до чужих воспоминаний.
– Я фамилию свою вспомнила!
– Да ну.
– Тихонтова я.
– Постой, – удивилась медсестра. – Ты же Нифонтова.
– Я по отцу Нифонтова, – пояснила радостная старушка. – А по мужу Тихонтова.
Алексей воспринял известие о новой фамилии своей пациентки стоически. Уже привычным жестом он раскрыл телефонный справочник и завертел диск телефона. Однако непрерывные звонки не прошли для него даром. Работая с историями болезней, ординатор старался сесть так, что бы ненавистный аппарат был вне поля его зрения. Он вздрагивал от звонка и наотрез отказывался брать трубку. Если же к телефону звали его, Алексей втягивал голову в плечи и говорил громким шёпотом: «Меня нету».
Жизнь в больнице меж тем шла своим чередом. Выходя как-то раз в коридор, Алексей заметил идущую ему навстречу Тихонтову. Про себя ординатор отметил, что старушка на удивление хорошо выглядит, и пора её выписывать. Только знать бы куда?
Старушка подошла к оставленному рабочими рулону старого линолеума. Сослепу она споткнулась о него, взмахнула руками и рухнула на пол. Алексей подбежал к лежащей навзничь пациентке, и занёс, уж было, кулак для ударной реанимации, когда Маша открыла глаза.
– Доктор, не надо! – запищала она слабым голосом. – Я вспомнила!
– Что вспомнила? – грозно спросил ординатор.
– Всё вспомнила. Фамилию свою. Яхонтова я!
– Врёшь! Ты – Тихонтова!
– Я по первому мужу Тихонтова. А по второму, царствие ему небесное, – Яхонтова. Ещё где живу, я вспомнила: Королёва, двенадцать. И дочку свою вспомнила, Санечку.
Тут ординатор окончательно осерчал. Приподнял старушку за отвороты халата, он гневно сказал:
– Слушай, Яхонтова, если ты ещё хотя бы одну фамилию вспомнишь, – Алексей сделал паузу, выдумывая наказание пострашней, – назначу фуросемид на ночь. Будешь у меня до утра в туалет бегать.
На следующий день за старухой приехала дочь, безвкусно одетая тётка средних лет. Думая, что мать в отъезде, у родственников, она не подымала тревоги и больше месяца провела в счастливом неведении. Так благополучно завершилась больничная эпопея Нифонтовой-Тихонтовой-Яхонтовой.